Гавань Командора - Страница 36

Да и тех пришлось уговаривать, чтобы остались на берегу.

Остальную и основную часть команды Сергей набирал лично, не полагаясь на вербовщиков и прочих поставщиков матросской силы. Благо, отголоски флибустьерской славы докатились даже до Европы, и от желающих испытать свое счастье под командой знаменитого Командора отбою не было.

Результат не заставил себя ждать. «Глостер» послушно сбавил ход, и шедший вторым голландский купец сам стал накатываться на поджидающий его капер.

– Жан-Жак! Дай ему под нос! – выкрикнул Командор.

В то же мгновение рявкнуло орудие. Густой клуб дыма завис над морем, и ядро вздыбило воду в опасной близости от форштевня голландского корабля.

Намек был понятен и доходчив. Уставившиеся чужие пушечные жерла и команды собственного шкипера заставили матросов проворно убрать паруса.

На этот раз сходиться борт к борту Кабанов не стал. Абордажная партия проворно погрузилась в два баркаса. С «Глостера» лишь проследили, как шлюпки быстро пристали к купеческому судну, и новая команда во главе с Ярцевым проворно вскарабкалась на палубу тяжело груженного приза.

– Два есть. Теперь остались сущие мелочи, – Кабанов посмотрел на торопящийся фрегат.

По логике, начать следовало именно с него. Однако, пока идет схватка, охраняемые обязательно предприняли бы попытку к бегству. Если же им хватило ума, то еще и разбежались бы в разные стороны. Гоняйся за ними потом поблизости от чужих берегов! А так – добыча уже захвачена.

Фрегат… Что ж, пусть попробует вырвать то, что сам же упустил. Раньше надо было думать, раньше!

Ветер был у голландца, следовательно, и положение у него считалось выгоднее. Он мог бы диктовать дистанцию, взаимное расположение, сам характер боя.

– Ну, куда он прет? Шел бы своей дорогой! – с некоторой бравадой заявил Калинин.

– Он бы шел, да ветер несет прямо к нам! – громко, под общий смех, отозвался Ширяев.

С Григорием все было понятно. Он в детстве грезил флибустьерами, мечтал о схватках на море, да и срочную провел в боях под командой тогда еще лейтенанта Кабанова. Но и остальные возмужали за последние годы, и теперь их уже не страшило ничто.

Смерть – всего лишь некая данность, избежать которую невозможно. Так стоит ли бояться ее?

– Женья! Давай нашу! – выкрикнул по-русски Жан-Жак.

Кротких коснулся гитарных струн, и над «Глостером» зазвучала еще не сложенная песня.

Четыре года рыскал в море наш корсар.
В боях и штормах не поблекло наше знамя.
Мы научились штопать паруса
И закрывать пробоины телами…

Жаль, что нельзя было поднять привычный флаг с ухмыляющейся кабаньей мордой. По законам капер в бою должен выступать под знаменем страны, выдавшей патент. В отличие, скажем, от обычных пиратов.

Голландцы шли, забирая несколько вправо, явно готовясь к артиллерийской дуэли.

«Глостер» намеренно шел медленно, позволяя противнику приблизиться. Оба захваченных купца уже повернули к французским берегам, однако путь предстоял не очень близкий, и голландский фрегат был явным препятствием на дороге.

Голландец вышел на траверз капера, и Командор верно подгадал момент:

– К повороту!

Не зря он весь поход тренировал команду. Люди работали слаженно, не задумываясь над последовательностью тщательно отрепетированных действий. «Глостер» проворно отвернулся от противника, встал к нему кормой, и грянувший залп большей частью лишь вспенил воду по бортам. Два или три ядра ударили по юту, однако назвать повреждения большими не смог бы самый заядлый пессимист.

– Право на борт! Атакуем!

Капер, не теряя ни секунды, развернулся и пошел наперерез противнику. Там торопливо пытались перезарядить орудия. Однако процесс это долгий, а расстояние уменьшалось быстро.

В какой-то момент могло показаться, что Командор решил таранить незадачливого охранника. Но вот «Глостер» стал разворачиваться, оказался к противнику бортом.

– Пали!

Орудия дружно выстрелили практически в упор. Нижняя палуба – ядрами, верхняя – картечью. Голландцы еще не успели опомниться, когда в клубах порохового дыма на них навалился каперский фрегат. На этот раз касание кораблей было жестковато.

Такелаж перепутался, рухнул обломок реи, но все это было пустяком по сравнению с обрушившимся на палубу гранатным дождем.

Черный порох – вещь достаточно слабая. Убойной силы у гранат почти нет. Зато грохот взрывов, вспышки, дым ошеломили, заставили людей потерять головы. Напрасно голландский капитан крутил трещотку, традиционный на флоте сигнал «К абордажу!». Большинство матросов просто не слышали его, а те, кто слышал, не смогли понять, что он обозначает.

– На абордаж! – В отличие от голландцев, команду Кабанова французы расслышали и выполнили ее.

Они к этому готовились…

Ширяев перепрыгнул на вражескую палубу одним из первых, опередив даже Командора.

Редкий противник попытался оказать сопротивление. Даже оружие схватил едва ли один из пяти.

– Гриша, Костя, люки! – Крик Командора напомнил о главной задаче ближайших помощников.

Фрегат – корабль двухпалубный. Довольно много моряков во время боя находится внизу у орудий, и требовалось не позволить им выйти наверх, пока не погашено сопротивление.

После выделения двух призовых партий людей у Командора было немного, меньше чем на голландском фрегате. Впрочем, в бою важна не численность, а дух.

Дух голландцев был сломлен. Как-то не по-честному все произошло. Вместо долгой стрельбы и маневрирования – стремительная атака, грохот, взрывы, свист картечи, а следом – появление на палубе вооруженного врага.