Гавань Командора - Страница 2

Бригантина, определенно, не пароход. Зависимость от погоды порою убивает. Дунет ветер не с той стороны, и все тщательно разработанные планы летят к черту.

И вообще, какой умник решил, будто эти кораблики приспособлены для океанских переходов?

По длине – портовый буксир моего времени. Только такой буксир, как явствует из названия, ходит по гавани, а не от одного материка к другому. И команда у него – несколько человек, а не та толпа, которая собралась на борту «Лани». Считая с женщинами – больше сотни. Селедкам в бочке куда просторнее.

Специфика нынешней морской службы. Вахты собственно моряков, канониры плюс хотя бы небольшая абордажная команда. Если бы кто знал, сколько сокровищ находится в трюмах, не миновать бы нам череды боев с выстроившимися вдоль волн любителями поживы. Не миллионы, но все-таки. По нынешним временам…

Весь путь мы старательно избегали любых встреч. Несколько раз на горизонте маячили паруса, и мы немедленно сворачивали в сторону, не задаваясь вопросом: друзья, враги? Драки ради драки я не люблю, а вводить кого-то в искушение – даже как-то не по-христиански. Хоть и никудышный из меня христианин.

В общем, путешествие было паршивым. Что хорошего в море? Ладно, сильных штормов на пути не попалось. Да путеводной звездой где-то впереди лежала Европа. Надоели субтропические острова с их курортной природой и буйным населением. Я там не оставил ничего, кроме могил моих спутников.

Да и могил у большинства нет.

Если же и оставил, то разве что душу…

Валера говорил еще, но я настолько был погружен в собственные мысли, что пропускал его слова мимо ушей.

Действительно устал. Надоело стрелять, рубить, колоть, командовать… Хочу лишь тишины и покоя.

Потом по краю сознания проходит мысль: при чем здесь мои желания? Раз уж я взял на себя ответственность за людей, то должен нести сей крест если не до конца, то хоть до Европы. Бездействие начальства разлагает подчиненных. А последнее, в свою очередь, зачастую приводит к беде. Порою – к катастрофе. И уж в любом случае ничего хорошего не получается.

…Подходил к концу первый год моей офицерской службы. Я был молоденьким, неоперившимся лейтенантом, который лишь самому себе казался многоопытным, бывалым. Хотя было это еще до той, моей войны. Вернее, война шла, только тогда еще не для меня. Что называется, локальная, не затрагивающая большую часть армии.

Наш полк стоял палаточным лагерем. Лето выдалось жарким и засушливым. В ответ на неблагоприятную пожароопасную работу начальство приказало усилить борьбу с курением. Везде, кроме специально отведенных мест.

Но люди есть люди. Им запрещай, не запрещай, они все равно будут поступать так, как удобно, а не как требуют. Да и мало ли запретов в нашей жизни? Причем отнюдь не только в армейской.

Нарушали внаглую, нимало не считаясь с приказами. Моя просьба хотя бы соблюдать некоторые приличия не помогла. Плевали солдаты на просьбы с самой высокой колокольни.

И тогда пришлось вспомнить один старый трюк. С ним меня познакомили еще в училище. Даже помню кто. Один из наших лучших преподавателей, майор Смирнов. Боевой знающий офицер, пользующийся у нас, тогда еще курсантов, полнейшим уважением.

Чашу моего терпения переполнил обычный окурок. Он нагло красовался посреди палатки, словно лежать на видном месте для него было в порядке вещей. Сухой брезент вспыхивает как порох. Главное – поджечь, а там не успеешь толком среагировать, как уже остался без крыши над головой.

И тогда я разозлился по-настоящему.

Бычок был обнаружен перед вечерним построением, когда бойцы уже направились на подобие плаца. Им же лучше. Первая возможная гроза так и не разразилась над их головами. Обошлось без криков. Сюрприз их ждал после отбоя. В палатке. В моем лице.

По летнему времени темнело поздно, но в палатке уже царил полумрак. Поэтому меня увидели не сразу, а спустя несколько мгновений. Но раньше ли, позже ли – это теперь не имело никакого значения.

– Взвод на выход! – коротко скомандовал я.

Они построились. Без энтузиазма, наверняка матерясь про себя, однако куда в армии от начальства денешься?

– Что это? – Я показал бойцам окурок.

Ответом была тишина. Видно, по голосу поняли – шутки кончились, и теперь ожидали разборок, выяснений, кто из них является нарушителем приказа.

– Мне плевать – чей, – успокоил я взвод. – Зато мне не наплевать, что мои приказы игнорируются.

Читать нотации дальше я не стал. Решил, что словами все равно не пробьешь этих молодых охламонов. Не понимают люди слов, если слова не подкреплены делом.

– Плащ-палатку.

Приказание было выполнено с некоторой задержкой. Бойцы пока не понимали, во что они вляпались.

– Саперные лопатки. Всем.

Я бы обязательно добавил оружие, однако оружейка, на счастье солдат, была закрыта. Им просто повезло…

– Первое отделение, берись! – Я торжественно положил в центр плащ-палатки злосчастный окурок.

Бойцы все еще не понимали. Может даже думали, что у взводного поехала крыша.

– Взвод бегом!

Руки солдат привычно согнулись в локтях.

– Марш!

И мы побежали. В хорошем темпе.

Окрестности лагеря я изучил достаточно неплохо и заплутать не боялся даже в темноте. Уж с чем, а с ориентацией никаких проблем у меня никогда не возникало.

По ощущениям, мы отбежали километров на десять, когда мне понравилась одна из полян. Понравилась – громкое слово. Кроме луны, никакого освещения не было, но не цветочками же я собирался любоваться! Цветочки оставим для сентиментальных барышень, буде таковые еще уцелели на свете.